Так уж получилось,что эту тему я затрагивал совсем недавно,в этом же разделе в статье про "зачем в воскресенье перекрыли Киев" . Речь шла о фильме Н.С. Михалкова. О нём сейчас достаточно разговоров. Я даже услышал ,что кино стоит того ,что б его посмотреть в кинотеатре ,что б уж точно убедиться ,стоит его смотреть ,или нет. Разговаривая с различными не глупыми людьми ,  не смотревших этот фильм ещё , но ознакомленных с трейлером, я вывел некую усреднённую точку зрения,мол " снято с закосом под америкосов,но Михалков не мог снять откровенное говно" . Согласен. Откровенное не мог. Но ,за достаточно длительное пребывание на земле, я уже мог убедиться,что чувство меры и вкус отказывает даже самым выдающимся людям,самым любимым. Блуждая по просторам Рунета, я наткнулся на статью,которую привожу целиком. Привожу не смотря на трудности добавления материала при сгоревшем модеме и подключении через мобильный телефон. Это я так цену набиваю себе и чужой статье. Прочитав её, я таки заставил себя просмотреть,правда  на перемотке ( иначе я такое не выдержу)  "экранку" ,минут за 15-20,останавливаясь на откровенных кино-ляпах. Судите ,опять же сами.

"Утомленные солнцем - 2" – рунет в истерике

В общем, когда по интернету народ начал смеяться над первым же роликом драмы-эпопеи, нам сразу же начали рассказывать, что кино художественное, а не документальное. Теперь еще начали указывать на некий постмодернизм (надо же как-то объяснить то, что творится на экране).
Однако мы прекрасно помним, что "Великий фильм о Великой войне" позиционировался, вплоть до последнего месяца, как подлинно историческое произведение. Его режиссер рассказывал, как изучал тысячи архивных документов, отсматривал километры кинохроники и учел все самые мелкие мелочи, попутно ссылаясь на авторитет покойного ныне писателя Астафьева, который оного режиссера едва ли не благословил на творческий подвиг.
Главной отправной точкой, скорее всего, стал тот факт, что мэтр посмотрел фильм Спилберга "Спасение рядового Райана", впечатлился и решил всем рассказать, что немцев победил вовсе не рядовой Райан (собственно, этим на постоянной основе занималось советские кино), а русский человек. Слова "советский" мэтр чаще всего избегает. Хотя его отец-фронтовик, которому он посвятил свой фильм, по странному стечению обстоятельств является еще и автором текстов Гимна СССР, во всех его постинтернациональных редакциях, и никогда не открещивался от своего, именно советского, прошлого, и гордился им.

Как бы то ни было, упоминание Райана вкупе с Астафьевым породило первый вывод: будет мочилово и много мяса. Учитывая, что Астафьев в таких боях, которые описал в "Прокляты и убиты" не участвовал, зато был яростным адептом теории "трупами завалили", общая тональность картины также примерно вырисовывалась, и становилось понятно, что подлинным спасителем мира станет пулеметчик Ганс, которому гора красноармейских тел закрыла сектор обстрела. Поначалу все решили, что Никита Сергеевич сделает экранизацию "Прокляты и убиты". Но реальность, как и много раз после, превзошла все ожидания. Минул длительный период, когда до сведения общества доходила разрозненная информация о том, что нам готовит великий кинорежиссер. Прошелестели веселые обсуждения сцены дефекации с самолета. Все надеялись, что это не всерьез, что мэтр одумается, пригласит консультантов, сделает кино уровня "Живых и мертвых". И снова, реальность похоронила все самые пессимистичные прогнозы.

В принципе, даже кратко пересказав затравку фильма, можно на дальнейшее выступление время не тратить. Расстрелянный Котов остался жив. Митя, покончивший с собой, женился на его расстрелянной жене и усыновил Надю, которой через 5 лет после событий первой части внезапно стало за 20 лет. 26 июня в лагере, где сидит Котов узнают, что началась война. Урок (это вероятно все, кто осужден не по 58-й статье) решают эвакуировать, а политических расстреливают. Котову приказывают присоединиться к уркам, поскольку его 58 статью внезапно меняют на 129-ю - хищение. Кто меняет и зачем - неясно. Так или иначе, политических расстреливают экзотическим способом, Котов и прибившийся к нему Витя-белорус, которого играет Дюжев, сигают по крышам на волю. И тут, откуда не возьмись, прилетают спасительные Ю-87 с освободительными бомбами и убивают всех зеков и охранников (минус Пашутин, минус Гафт).

Маленькое отступление. В фильме все говорят невнятно и скороговорочкой, копируя Михалкова. Все, кроме Меньшикова. Он после "Моонзунда" умер и говорит размеренно и четко. А еще у всех истерика. Однообразная и непрерывная истерика, от которой натурально устаешь. Много натужного мата. Как и все искусственное, он производит самое похабное впечатление. Касательно образа Дюжева: может он и играет белоруса, но выглядит как умственно отсталый с дефектом речи. Никакой содержательной нагрузки его герой не несет. Просто мебель, как и 99% персонажей в фильме. А с персонажами Михалков обращается зверски. Фильм состоит из несвязанных друг с другом эпизодов и структурно напоминает мультик "Медвежуть". В каждом эпизоде, если не считать главных героев, действует группа персонажей, единственная миссия которых - погибнуть разными способами, оставив после себя кучку мяса. Мяса много. Михалков его отчаянно смакует. По этой причине не жалко вообще никого. Только вызывает удивление: зачем нужно было приглашать звезду, чтобы угробить ее через три минуты, не дав даже сказать внятную реплику? Вот немцы бомбят колонну беженцев. Взрывают машину с деньгами. Кассир, которого играет Петренко, бегает, собирает купюры руками, бормочет что-то, не реагируя на обстрел. Бамс! От Петренко остались окровавленные очки. Тут же актер Спиваковский пытается остановить драпающую машину с красноармейцами. Бамс! Пораженный винтовочной пулей Спиваковский падает, а ему по голове еще и проезжают машиной. И так весь фильм (минус Петренко, минус Спиваковский), за исключением нескольких персонажей, которых, вероятно, угробят в следующей серии.

Пока Котов с дебилом сигают в речку от парусных танков, переносимся в 1943 год. Там Сталин образца 1952 года повелевает чудовищно нестриженному митиному трупу разыскать Котова ("ми все знаем!"). Тут уже труп Мити заносит во флешбек, в последние мирные дни 1941 года, в пионерлагерь, в котором великовозрастная Надя работает пятнадцатилетней пионервожатой. Оказывается, что лучшая Надина подруга написала на нее донос, мол, та не хочет отрекаться от своего папы-комдива. Труп Мити говорит барышне, что она прошла проверку, донос конфискует и обещает девочке, которой на вид лет 30, путевку в Артек. К слову, то, что вытворяет оная "девочка", своими ужимками и интонациями напоминает предкоитальную стадию псевдоподростковой порнографии (All actors are 18 or older). Повизгивающая великовозрастная нимфетка, сжимая в кулачке бумажку с телефоном Митина трупа, убегает восвояси, а труп обращает свой взор к Панину-старшему и начинает его морально потрошить. В результате Панин-старший, скрывший от всех репрессированного брата, ссытся в штаны, плачет, сжимает в одной руке кусок сала, а другой прикрывает мокрые штаны сумкой с томиком Пушкина.

Котов с дебилом плывут по речке, уцепившись за дерево, как Ежик с Крошем в мультике про туманность. А в это время разыгрывается драма с беженцами. Стычкин и какой-то чурбан минируют мост, длинный такой, метров 250. Минируют вдвоем. Старший лейтенант и чурбан. Чурбан еще умудряется через дырки подглядывать под юбки женщин, идущих через мост. Немцы периодически бомбят (Петренко, Спиваковский). Танкист Мерзликин везет на машине раненых. Стычкин сажает чурбана крутить адскую машину (сигнал - помашет красным флажком), а сам бежит рассказывать всем, что переправа закрыта. Начинает ссориться с Мерзликиным, предсказуемо машет флажком не тогда, когда надо, и чурбан с воплем "красный цвет!!!" взрывает мост. С машинами и людьми. Мерзликин и Стычкин тоже цепляются за дерево к Котову и дебилу.

Внезапно, август 1941. На буксир грузят партийный архив. В представлении сценаристов и режиссера - это много гипсовых бюстов Сталина и Ленина, а также какие-то бумаги. Больше похоже на галантерейный магазин. Процессом командует крошечный Адабашьян во френчике. Его, то ли любовница, то ли жена, догружает буксир личным хабаром, среди которого люстра венецианского стекла, переносная собачка и куча чемоданов. Адабашьян бормочет, Маша Шукшина, которая выше его на голову (очень смешно, очень смешно, какой искрометный юмор) уныло истерит. А Надя едет на самоходной барже. Баржа набита народом. Вяло крестится Гармаш. Капитан Золотухин ходит с рупором и орет что-то успокоительное. Панин на барже наличествует, но обоссав штаны и томик Пушкина, он свою миссию выполнил и теперь тихо ждет неминуемой гибели. Кажется это какая-то Прибалтика, но однозначно идентифицировать место действия нельзя. На календаре август 1941. Внезапно появляются Ю-87. Народ начинает немного волноваться, но Золотухин умиротворяюще орет, что все в порядке, немцы тут учатся и бомбить не будут. Просто потренируются и улетят. Да, немецкий командир подчиненным напоминает, что бомбить санитарный транспорт не положено, просто учимся. В процессе обучения стрелок одной из "штук" решает прицельно покакать на баржу. Он цепляется к чему-то там, как-то высвобождает корму из комбинезона и свешивается за борт. С первого захода выйти на цель не получается. Самолет идет на второй. На втором стрелок получает в задницу заряд из ракетницы и немного умирает. Пилот самолета впадает в истерику, снижается и дробит колесом отдельно взятый череп Золотухина. Мозги наружу. Командир группы приказывает скрыть злодеяние и потопить баржу совсем, что и выполняется. (Минус Панин, минус Золотухин).
Кстати, запомните: в этом фильме любые отрицательные действия немцев, так или иначе, провоцируются.

Так вот, Надя и Гармаш оказываются на мине. Гармаш без ног и сильно кровит. Он - красноармеец, бывший священник и предлагает пионерке ее покрестить. Та отказывается, но когда рядом в воду шлепается Ю-87 с голой жопой, соглашается и проходит обряд. После этого Гармаш, чья миссия окончена, отталкивается от мины и с перекошенной мордой исчезает в тумане. Надя какое-то время плавает, держась за мину. Ее даже не берут на какое-то судно (я понадеялся, что последует вольный пересказ рассказа Зощенко "Рогулька", но не тут-то было!). В какой-то момент Надю выносит на берег. Она говорит мине: спасибо, мина, милая мина, плыви, мина, целует и дует на нее. От дуновения мина бойко плывет в море и немедленно топит буксир с партархивом. Рядом с Надей шлепается кусок бюста Сталина и фрагмент люстры венецианского стекла. (Минус Гармаш, минус Адабашьян, минус Шукшина).

Начало октября 1941 года Котов, дебил, Стычкин, Мерзликин, к которым добавился Смолянинов, воюют в штрафбате. Это специальный экспериментальный штрафбат, в котором отрабатываются злобные технологии по изведению сколь угодно большого числа русских человеков. Штрафбатом командует Миронов. Он - нечто среднее между сержантом Хартманом из "Цельнометаллической оболочки" и "Джокером". Но видно, что это старый вояка и людей любит. Внезапно из тумана выходят кремлевские курсанты, одетые зачем-то в парадную форму. Далее следуют сильно искаженные вариации на тему вот фильма "Это мы, Господи!"

Затем курсантов распихивают по окопам. Там не происходит ничего примечательного, кроме, разве, одного момента: к какому-то мусульманину-штрафнику подбегает курсант (училища имени Верховного Совета СССР) и говорит ему: "Я сын расстрелянного муллы! Разрешите помолиться с вами!". И присоединяется. Затем следует мегаэкшн-сцена (минус Артем Михалков, минус Миронов).

А завершается все единственным приличным в фильме моментом: много мертвых рук с тикающими часами. Впрочем, даже это тиснуто из фильма "Это мы, Господи", снятого по повести Константина Воробьева, бывшего кремлевского курсанта. Только там рука была одна.

На этом я прекращаю свое изложение. Вас ждет еще много прекрасного в этом безумии и бесстыдстве. Штампы доводятся до идиотии. Если в кадре цыгане, значит они станут играть на гитаре, если мелькнула церковь, значит будет про духовность. В кадре ни одного политрука, но все положительные герои крестятся и не забывают, при возможности, произнести что-нибудь антисоветское. Просто пересказать это не в моих силах. Могу только резюмировать: в данной части Михалков продемонстрировал, что является мастером снимать фильмы начала 80-х годов. То есть, ремесленник в нем жив, а талант умер. Смотреть УС-2 в кино совершенно необязательно, поскольку по качеству экшена он не тянет ни на "Спасение рядового Райана", ни на "Горячий снег", ни даже на "Фронт", снятый в 1943 году. Кроме того, фильм длится три часа. Это просто утомительно. Ни в сортир сходить, ни семок погрызть, ни поржать спокойно над ляпами и закавыками. Собственно, весь фильм является одним огромным ляпом, заставляющим зрителя морщиться от стыда. Должно же быть хоть кому-то стыдно за это. Ну, пусть будем нам.